Кого и за что сегодня в России сажают надолго

Глава Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев высказал, что количество арестов за последние 20 лет уменьшилось четырехкратно. А Минюст предложил не арестовывать бизнесменов по экономическим преступлениям небольшой тяжести.

«Новые известия» выяснили, за какие нарушения в сегодняшней России людям грозит самое жесткое наказание.

По законам РФ самые большие тюремные сроки — до 20 лет, — даются гражданам за самые тяжкие преступления. Среди них убийство, педофилия, изнасилование несовершеннолетних, нанесение серьезного вреда здоровью. При этом самые громкие дела этого лета — задержания журналистов и учёных.

Сперва в СИЗО отправили завлабораторией квантовых оптических технологий НГУ Дмитрия Колкера (в СИЗО он умер), затем за решеткой оказался главный научный сотрудник Института теоретической и прикладной механики Сибирского отделения РАН Анатолий Маслов и директор ИТПМ Сибирского отделения РАН Анатолий Шиплюк. 

Затем последовали задержания журналистов. В тюрьме оказались администраторы телеграмм-каналов Владислав Малушенко, Алексей Слободенюк и Евгений Москвин. Далее такая же участь ждала медиатехнолога Ольгу Архарову, специалиста по PR Инну Чурилову и журналистку Александру Баязитову, а также расследователя «Московского Комсомольца» Льва Сперанского.

Множество таких случаев наблюдается и в разных субъектах РФ. Корреспондента «Новой газеты» арестовали за репост, других журналистов задержали за вымогательство, задерживали репортеров и за комментарии в соцсетях. В Казани недавно прошли обыски у семи журналистов по делу об оправдании терроризма и оскорблении властей. 

В это же время прославившегося на всю страну «скопинского маньяка» Виктора Мохова отправили под домашний арест по делу о помощи в сокрытии убийства (ранее мужчина отсидел 17 лет за то, что долгие годы насиловал в подвале двух несовершеннолетних заложниц). 

Приоритеты у представителей власти этим летом явно поменялись. По мнению правозащитницы Евы Меркачёвой, выбор меры пресечения (в СИЗО отправляют, чтобы предполагаемый злоумышленник не скрылся от следствия) порой мало согласуется с реальностью. Потому что риски побега без загранпаспорта и так минимальны. А загранпаспорт в любом случае следствие изымает.

Также юрист считает, что порой у тех, кто оказывается в СИЗО, попросту нет средств для побега за границу, а тем более недвижимости там. К тому же в нынешних условиях даже обычному человеку тяжело добраться куда-либо заграницу.

Также Ева Меркачёва уверена, что арест в нынешнее время - это инструмент ведения следствия, упрощающий жизнь силовикам. 

Наши органы следствия работать иными путями, кроме как давлением на обвиняемого, не могут – просто собрать доказательства, сделать это культурно, так, чтобы не нарушать ничьи права, они не способны, — считает Ева Меркачёва.

Также правозащитница уверена, что законодательство России в последнее время сместилось в плане гуманизации уголовного наказания — это делается для того, чтобы разгрузить тюрьмы и СИЗО. При этом забиваются тюрьмы гражданами, не опасными для общества.

Еще один эксперт, Петр Курьянов, тоже отметил особую ожесточенность в вопросах задержания журналистов, а также то, как заседания пытаются сделать максимально отдаленными от людских глаз. В пример он привел заседание по делу о Марине Овсянниковой.

Это может распространиться. И в других городах будут также рассуждать – зачем нам нужны здесь посторонние, давайте и мы тоже закроем суды по делам о дискредитации армии. Представляете, к чему это приведет? — рассуждает Петр Курьянов.

Пока дела в России обстоят именно таким образом: мнение, отличное от официального, — серьезное преступление. И когда произойдёт обратное — большой вопрос.