Боль или грех: что думают об эвтаназии тагильчане?

Абстрактный референдум

Эвтаназия (в переводе с греческого «хорошая смерть») разрешена в Бельгии, Нидерландах, Канаде и некоторых штатах США. В России введение эвтаназии возможно только после обсуждения с населением, заявила министр здравоохранения Вероника Скворцова в беседе с журналистами:

Это вопрос решается референдумом, всем населением страны. Многое зависит от исторических, культурных, религиозных особенностей.

По результатам опроса в группе TagilCity.ru во «ВКонтакте», большинство высказалось за введение этой меры в России. Более 35% опрошенных считают, что применение эвтаназии можно разрешить при полученном заключении медиков. Ещё свыше 20% участников опроса уверены, что эвтаназию нужно сделать добровольной, чтобы каждый решал для себя сам. Однако столько же респондентов вовсе затруднились ответить на вопрос.

Порядка 11% опрошенных уверены, что закон не должен ограничивать право человека на решение о продолжении или прекращении жизни. По 3% голосов получили варианты от противников эвтаназии по религиозным и нравственным причинам. Ещё 5% проголосовавших высказались против введения меры, поскольку она может сказаться на количестве суицидов. Всего в опросе приняли участие 409 человек.

В комментариях к опросу тагильчане больше жаловались на качество медицины, считая, что многие тяжелые состояния можно предупредить своевременным и эффективным лечением:

С нашей медициной только об эвтаназии и мечтать,пишет в комментариях тагильчанин Алексей.

Реальная боль

Среди собеседников редакции безоговорочную поддержку введения эвтаназии озвучили люди, которым приходилось сталкиваться с неизлечимыми болезнями родственников или сами страдающие от болезни.

Эвтаназия — это сложный вопрос лишь для родных и общества. Для пациента все просто: либо есть силы терпеть, либо их нет. Если терпеть муки уже невозможно, то человек найдет способ, как их прекратить. И ему наплевать, законно это или нет. Муки неделями умирающего человека невыносимы. И облегчить его страдания, а, возможно, и прекратить — это обязанность врачей. Укол милосердия, если хотите,считает житель Нижнего Тагила, страдающий неизлечимым заболеванием.

Терпеть боли, которые не снимаются даже сильными препаратами, умирать в долгой агонии — такая перспектива и заставляет людей задумываться о разрешении процедуры.

Маме рак диагностировали уже на 4 стадии. В больнице так и сказали: забирайте, мы ничего сделать не можем. То есть — нанимайте сиделку или ухаживайте сами и ждите, когда умрет. Как бы это жутко не звучало, я рада, что никто не мучался. Ни мы, ни она. Она умерла как раз на 4 день, как мы должны были забрать ее из больницы. Я не знаю, как бы я это вынесла, если бы она с жуткими болями лежала дома. Если человек все равно умрет, то зачем продлевать его страдания? Я в таких случаях — за. И ждать, когда близкий в агонии будет метаться от боли, никто не хочет. Лучше цивилизованно проститься, побыть вместе сколько получится и отпустить человека, говорит собеседница редакции.

Одним из недавних примеров применения процедуры стала смерть паралимпийской чемпионки, бельгийки Марике Верворт, которая в последние месяцы из-за прогрессирующих болей не могла спать более 10 минут даже с применением обезболивающих препаратов. Она приняла решение об эвтаназии и ушла из жизни 22 октября 2019 года в возрасте 40 лет.

Говорят о возможности применения эвтаназии в стране и специалисты, сталкивающиеся с неизлечимыми больными по долгу службы.

Сложный вопрос, но я, конечно, не за то, чтобы люди уходили из жизни насильственным путем. Но, работая в таком учреждении, как у нас, я вижу эти адские боли, страдания, это большое горе, я наверное все-таки за. В любом случае, это живые существа, но когда человек мучается, и надежды никакой нет, и понятно, что завтра он уйдет из жизни, то с такими болями и мучениями — я за. Только из цели гуманизма. Я вижу эти боли, я знаю, как уходят тяжело, поэтому я, наверное, имею право на такое мнение,считает замдиректора «Тагильского пансионата для престарелых и инвалидов» Наталья Дубских.

В пользу эвтаназии высказываются и в случаях с бессознательными пациентами, которые долгое время находятся в коме, родились с серьезными заболеваниями ЦНС или утратили рассудок и физические силы после длительных болезней и не имеют перспектив на какое-либо улучшение состояния.

Еще есть люди, родившиеся в каких-то плохих условиях, они ничего не понимают, они «растения», у нас таких пятеро человек. Лежат абсолютно безумные, их кормят протертой едой и убирают за ними. Все. Это не мучения для самих людей, они ничего не понимают. Но это складывание государственных денег, они недееспособные, они ничего не соображают, а государство платит им пенсию. И у них на счетах копятся огромные деньги. И рад бы на них потратить эту пенсию, а у них нужды нет. Им ничего не надо кроме койкоместа. Койкоместо — это их жизнь. Мы покупали им специализированные кровати, но им больше ничего не нужно из вещей. Но представляете сколько сотрудников: их надо накормить 6 раз в день, помыть, обслужить. И, честно говоря, здесь нужно действительно законодательство пересматривать. Пусть он лежит у нас всю жизнь, но отдайте тогда эти деньги учреждению, чтобы мы могли их применить — например, на нужды больных, но которые соображают. А так после смерти таких одиноких больных эти деньги уходят в федеральный бюджет, делится наблюдениями Наталья Дубских.

Будущее неизлечимых

Поддерживая эвтаназию, опрошенные собеседники редакции обязательно делают акцент на том, что «укол милосердия» может применяться только в тяжелых случаях — неустранимые боли, отсутствие перспектив по излечению. При этом неизлечимые болезни могут быть несмертельны, но приносят существенные страдания.

На вопрос по эвтаназии необходимо смотреть шире. Есть множество заболеваний, не угрожающих жизни пациента, но делающих эту жизнь невыносимой. У меня хронические боли в конечности, но в России закон запрещает удалять орган, если нет угрозы жизни. Я однозначно выступлю за разрешение эвтаназии и за разрешение ампутации, если качество жизни пациента улучшится,рассказывает тагильчанин, который направлен на паллиативное лечение.

Получается, что неизлечимое заболевание далеко не всегда лишает человека будущего. Тысячи людей ведут активную жизнь, даже находясь в статусе инвалида и не имея перспектив на выздоровление. Наличие болезни у таких людей, наоборот, закалило их, укрепило волю к жизни, считают общественники с ограниченными возможностями здоровья.

У меня неоднозначное отношение к эвтаназии, может быть, есть какая-то доля гуманизма в этой процедуре. Что касается инвалидов, могу сказать, что они всю жизнь преодолевают трудности и вряд ли думают, что им когда-то понадобится эвтаназия. Даже в своей нелегкой жизни, все равно инвалид всегда стремится быть сильнее, на уровне со всеми, преодолевая невзгоды, говорит председатель общества инвалидов Игорь Постоногов.

Голос религии и неочевидные риски

Представители сразу трех религий — христианства, иудаизма и мусульманства — высказались против процедуры эвтаназии. Лидеры различных конфессий подписали общий документ, осуждающий добровольный уход из жизни для тяжелобольных, сообщают «Новые известия».

С одной стороны, согласие на эвтаназию рассматривается как самоубийство, что категорически запрещается религиями.

Самоубийство с помощью врача является самоубийством по своей сути, морально и религиозно неправильным актом и должно быть запрещено без каких-либо исключений,говорят авторы документа, подписанного в Ватикане.

По их утверждению, задача людей — обеспечивать комфорт, снятие боли и духовную поддержку больным, «даже когда усилия по предотвращению смерти кажутся необоснованно обременительными». По мнению верующих, участие врачей в процедуре также нарушает заповедь «Не убий».

Пока в России нет нужной правовой базы, процедура эвтаназии может квалифицироваться как убийство и подвергает врачей не только общественному осуждению, но и реальному уголовному преследованию.

Узаконив эвтаназию, правительство облегчит уход из жизни для неизлечимо больных. И защитит врачей от уголовного преследования. Мало кто знает, но онкологи подсказывают, как подобрать дозировку некоторых препаратов так, чтоб безболезненно умертвить неизлечимо больного пациента, рассказывает тагильчанин-инвалид.

Опасаются собеседники редакции и вероятных ошибок, которые нанесут ущерб самим пациентам:

Если процедура и возможна, но нужно очень тщательно все продумать: в каких случаях, при каких отношениях, в присутствии всех специалистов — и юридических, и медицинских, и фонды соцзащиты — целая коллегия должна быть. Но это очень опасно, под это можно подвести какие-то мошеннические действия с квартирами, машинами, дачами, предполагает Игорь Постоногов.

Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова уверена, что до появления практического применения процедуры в России еще далеко, поскольку «должны учитывать те традиции, которые сложились в обществе, и принципы нравственного плана, связанные с отношением к жизни человека».

Эвтаназию нужно рассматривать индивидуально в каждом отдельном случае. В первую очередь, если есть родственники, то с их согласия. Нужен именно индивидуальный подход, нельзя всех под одну гребенку, можно наломать дров в этом случае. Эта тема неисчерпаемая, больная и ее просто не хотят касаться,резюмирует Наталья Дубских.